Звездные войны - Страница 11

Харрисон Форд

Вспоминая об одном из промежуточных замыслов Джорджа Лукаса – сделать обаятельного (беспринципного, но симпатичного) контрабандиста зеленой чешуйчатой рептилией-инопланетяном, а его напарника, юного Люка Старкиллера (который позднее превратится в Люка Скайуокера и таковым останется на веки вечные, аминь), – в шестидесятилетним генералом/адмиралом, поневоле думаешь: по крайней мере, сейчас, на долгожданном седьмом эпизоде, «Дисней» воплотит только вторую часть этой кошмарной лукасовской затеи. Люку Скайуокеру действительно за шестьдесят, и его заслуги перед человечеством трудно переоценить.

Но контрабандист, по счастью, так и останется Харрисоном Фордом – и тоже на веки вечные. Никаких зеленых чешуйчатых рептилий.

Хан Соло – один из героев саги Джорджа Лукаса «Звездные войны». Он участвует в эпизодах «Новая надежда», «Империя наносит ответный удар» и «Возвращение джедая». Во всех этих эпизодах его играет Харрисон Форд

На эту роль пробовался, в частности, Курт Рассел, и это было почти стопроцентное попадание. Почти. Да что там, Рассел просто великолепен, в чем мы успели убедиться, наблюдая его в других ролях. Однако у Рассела имеется один весьма существенный «недостаток»: он всегда играет подтекст – может быть, не шибко сложный, но неизменно глубокий и сильный. У его героев есть внутренний мир, и в этом, скрытом от остальных, внутреннем мире постоянно происходят какие-то серьезные процессы, совершаются выборы, делаются выводы.

У Хана Соло, как и у пародийного персонажа американского сериала капитана Кувалды, «нет подсознания». В отличие от расселовского «солдафона в поисках смысла», контрабандист Хан Соло – весь как на ладони, он неизменно «здесь и сейчас»; его решения не выстраданы – это импульсы, мгновенная реакция на сиюминутный раздражитель.

Рассел явил бы нам совершенно другого Хана Соло. В нем нет расслабленной отвязности, а Харрисон Форд только ее и демонстрирует. В семидесятые, перенасыщенные рефлексирующими злодеями-по-необходимости-а-не-по-личному-выбору, полуантигероями и просто антигероями, обаяшка-контрабандист с одной извилиной в мозгу и неотразимой кривенькой ухмылочкой был так же неотмирен, как и юная принцесса в нелепом балахоне.

Тем более удивительно вспоминать о том, что поначалу Лукас наотрез отказывался брать на роль Хана Соло Харрисона Форда. Точнее, он даже не рассматривал его кандидатуру. Вопреки советам своих друзей-режиссеров, вопреки настояниям Копполы (который набрал для своего «Крестного отца» сплошь знаменитостей), Джордж Лукас намеревался взять на ключевые роли исключительно неизвестных актеров. Ему требовались незнакомые зрителю лица.

Джордж Лукас, по своему обыкновению, ничего толком не объяснял. На студии «ХХ век Фокс» были несколько обеспокоены странными затеями постановщика. Трое неизвестных на главных ролях – «темные лошадки». Да и вообще весь проект, по большому счету, представлял собою сплошную «темную лошадку». «Лукас знает, что делает», – твердил продюсер, абсолютно не уверенный в том, что говорит.

За шесть месяцев кастинга на роли пробовались сотни актеров. Харрисон Форд уже снимался у Лукаса в его втором фильме, «Американские граффити», так что и речи не шло о том, чтобы он получил роль в «Звездных войнах». У Форда была на студии совсем другая работа – он был нанят подавать реплики во время кастинга. Пробуется очередная принцесса Лея – «контрабандист» ведет с ней диалог. Пробуется очередной Люк Скауйокер – та же история: сидит Форд и раз за разом читает реплики Хана Соло.

«Я должен был помочь актерам включиться в материал. Я читал свою часть диалога и объяснял им какие-то детали».

И в конце концов стена была пробита – причем Харрисон Форд, у которого с самого начала не было никаких надежд получить роль, видимо, даже не ставил перед собой такую задачу: пробить стену. Это Джордж Лукас внезапно понял: в роли Хана Соло он не может себе представить никого другого. Более того, позднее ему уже начало казаться, что, создавая эту роль, он всегда подсознательно имел в виду Харрисона Форда.

Да, Лукас определенно искал типажи. И он их нашел.

Поначалу никто, кроме самого Лукаса, не видел, как это срастется. Актерам были понятны лишь самые общие контуры ролей. Форд прикидывал: «Марк Хэмилл – юнец-идеалист, я – хитрая задница… Единственное, что мне было абсолютно понятно, – это взаимоотношения между персонажами». Собственно, для Лукаса это и было главным: он добивался того, чтобы актеры хорошо работали в паре и втроем. Для Кэрри Фишер сцены с Харрисоном Фордом навсегда остались любимыми – и здесь актриса, вопреки своему обыкновению, не мистифицирует и не шутит.

Как и остальные из «троицы» главных героев, Харрисон Форд не слишком верил в успех проекта. Замысел Лукаса, по большому счету понятный лишь самому Лукасу, представлялся Форду бесформенным скоплением странностей: «Эта принцесса Лея со своей прической, гигантский парень в костюме обезьяны – все это было совершенно нелепо…»

И он же признавал: «Поразительно, что ты можешь сделать, имея отчетливую цель. Замечательное свойство Джорджа – не только общее видение картины, но и способность направлять волю других людей в нужную ему сторону. Он обладал огромным терпением, которое помогло ему добиться своего».

Лукас, как Колумб, постоянно вынужден был подавлять скрытое – а то и явное – недовольство соратников, ни один из которых до конца не верил в успех. И Лукас, как и Колумб, в конце концов, доплыл до берегов своей «Индии» – и эта «Индия» (как и в случае с Колумбом) оказалась в разы грандиознее ожидаемой.